Я нахожусь в сельском краеведческом музее, что расположен в с. Турья Княжпогостского района. Сюда я попала с этнографической экспедицией школьников. Мое внимание привлекает стенд, на котором расположена фотография женщины в монашеском одеянии, а рядом, написанные на холсте две иконы: “Голубь” и “Ангел”. Кто эта женщина? Какова ее судьба? Что связывает ее с историей с. Турьи?
   И я начинаю поиск. Свидетельства, воспоминания старожилов села, очень редкие факты, нашедшие отражение в газетах – стали источниками для написания данной работы.
   Моя задача: проследив весь жизненный путь, включая и тяжелые 30-е годы, попытаться восстановить историю судьбы, раскрыть образ этой необычной женщины.
   Речь пойдет о Сухаревой Александре Петровне (1880 – 9.11.1968 гг), которую в селе чаще называли “Саш Кэш”.
   Моим главным информатором являлась Шлопова Ольга Степановна, 1922 г.р., ур. с. Турья Княжпогостского района, а также старожилы Бабикова Вера Ивановна, 1916 г.р., Сырчикова Александра Ивановна, 1928 г.р., Федорова Анна Ивановна и другие. Кроме того, использовались данные ряда статей, помещенных в районной газете “Княжпогостские вести” и газете “Эском”.

   Сухарева Александра Петровна – уроженка с. Турья Княжпогостского района, точная дата ее рождения не установлена, но год известен – 1880. Родилась она в большом и дружном семействе, родоначальником которого был человек по имени Кэш – Иван Андреевич Сокерин (Онь Вань), крестьянского роду-племени. Бытует в роду Сухаревых предание, что их предок воевал в Отечественной войне 1812 года, а когда вернулся после 25 лет службы, позабыл и коми язык. На вопросы отвечал “Кош как кош” (хошь как хошь). Так и прозвали его на селе “Кэш”, а прозвище прикрепилось и детям и внукам. Даже родовой дом называют селяне “Кэш ярд”. В армии Сокерин Иван Андреевич поменял свою фамилию и вернулся оттуда уже Сухаревым. Взял себе эту фамилию Иван на память о службе и командире своем Сухареве. Так и появилась фамилия Сухарев в с. Турья. Затем женился на соседке - девушке, что была намного его моложе и пошли у них дети. Родились три сына: Изосим, Петр и Иван.
   Об Онь Ване сложено предание, что передается в роду – сказка о “Турьинском солдате”, известна она только в Турье и Конях. Главный герой этой сказки – Кэш, великолепный охотник, медвежатник. Шло время, отец старился, сыновья вырастали.
   У сына Петра родились две дочери: Агафья и Александра. Росли совсем непохожие друг на друга. Александра молчаливая была, тихая, все больше в сторонке находилась. Со сверстниками мало бегала, очень хотела учиться, любила читать книги.

Как только открылся Кылтовский Крестоводвиженский монастырь, она попросила отца отправить ее туда. Было ей тогда 15 лет. В монастыре она сначала была послушницей, пела на клиросе, – очень быстро заметили ее хороший голос. А еще у нее проявился здесь необыкновенный дар к живописи. Она хорошо рисовала, и от монастыря ее отправили учиться в Киев, в Киево-Печорскую лавру, где она постигала в течение двух лет азы живописи. Затем Александра возвращается в Кылтово, в монастырь и пишет здесь иконы, расписывает саваны. Это у нее получалось лучше, чем у других монахинь. В монастыре матушку Александру звали “Саня Вымская”.
   Писала Александра и картины на бытовые темы, дарила их подругам-монахиням, когда приезжала в Турью, привозила иконы родственникам. Один из первых ее работ “Голубь” и “Ангел” чудом уцелели и сохранились до наших дней. Обе работы выполнены на холсте.
  
Вспоминается рассказ одного из монахов Ульяновского мужского монастыря, услышанный во время этнографической экспедиции в Усть-Куломский район в 1999 году. Показывая иконы и рассказывая о храмах, он сказал, что часть икон была прислана в Ульяновский монастырь из Кылтово, там были женщины, которые хорошо писали иконы и одну из них “Иисус Христос” он нам показал, она так же написала на холсте. Может и эта работа принадлежит кисти Александры Петровны Сухаревой. Стиль исполнения очень похож.
   Ольга Степановна Шлопова вспоминает, что в их доме от Саш Кэш тоже оставалось несколько икон, выполненных на досках, но они утеряны, есть две иконы в Ухте, в Княжпогосте.
  
О.А. Фатеева, бывшая монахиня Кылтовского монастыря вспоминает: “Была среди нас матушка Александра (ее звали “Саня Вымская”), она саваны разрисовывала. Лучше ее погребальные саваны никто в округе расписывать не умел. Она была единственной такой умелицей по всей Коми”. Жила в строгости, постоянно работала, молилась. Каждой из послушниц и монахинь старалась добро сделать, доброе слово молвить. В монастыре ее очень уважали, и положение, видимо, она занимала видное.
   Вспоминает О.С. Шлопова: “Однажды в селе был неурожай большой, а Кылтовский монастырь продавал зерно. Мы на подводах поехали туда за зерном. Нас гостеприимно встретили, накормили, поставили лошадей в стойло, определили место в общежитии на ночевку, мы решили найти нашу Саш Кэш, и разыскали ее. Она была в своей келье, рисовала иконы, радостно нас встретила. А монахини с уважением ей подносили чай в чашке и булочки, и нас она угостила чаем с булкой”.

   Если просчитать ее годы жизни, то получается картина:
в 1880 году – родилась Александра Петровна Сухарева;
в 1895 году – попала в монастырь;
в 1923 году – монастырь закрыли, а монахинь разогнали.

   Александре Петровне тогда было уже 43 года, 28 лет она прожила в монастыре, из них 26 лет – в Кылтово и 2 года – в Киево-Печорской лавре.
  С приходом большевиков для Кылтовского монастыря начались черные дни. Монастырь был закрыт, монахини разогнаны, документация уничтожена, церковь разорена, пропали и картины и иконы монахини Александры. А сама “Саня Вымская” после разорения обители прошла обычный путь, характерный для многих людей, посвятивших свою жизнь служению богу – допросы, камеры, лагерь. Вот об этом-то периоде жизни Сухаревой Александры Петровны практически ничего неизвестно, т.е. 20-летний отрезок жизни, пока покрыт тайной. Родственники ничего об этом рассказать не могут, да и сама Александра Петровна видно не любила об этом говорить. У той же Фатеевой О.А. есть упоминание о некой монахине Александре, которая после разорения, как и многие другие пошла с сумой по свету. Упоминает Фатеева О.А. Ибскую церковь (монастырь), куда попадает часть монахинь, в том числе и эта Александра. Говорит она и об Верхне-Човской тюрьме, куда так же часть монахинь попала. Возможно, здесь речь идет о другой Александре, последующая работа в архиве, возможно, дает какие-то новые сведения.

   Точно известно, что в послевоенные годы, после долгих мытарств, приехала Александра Петровна Сухарева на родину, в с. Турья, было ей тогда за 60 лет. Своего дома нет, но есть много родственников, да и просто добрых людей. И звали ее здесь теперь просто “Саш Кэш”.
   Федорова Анна Ивановна вспоминает: “Жила Саш Кэш у нас где-то 7-8 лет. Это была родная тетка моего отца Ивана Изосимовича. Ласковая, добрая была. Звала нас детей только: “Марьюшка” да “Аннушка”. Маме моей помогала красить в доме”.

   Шлопова О.С. подтверждает: “И у нас она жила два года, отцу моему Степану Изосимовичу она приходилась родной теткой”.
   Из воспоминаний Сырчиковой Александры Ивановны, 1928 г.р.: “А.П. была у нас хорошей соседкой. Жили очень дружно. Она у нас мылась в бане, а когда холодно было – она жила у нас. Водилась с моим сыном, очень любила его, а мужа моего жалела, всегда встречала с работы, пекла пироги. У нее была в избушке плохая печка – она и праздникам всегда пекла просвирки у нас (“поспор”), уносила их в церковь, когда церковь еще работала. Варила кашу и всегда говорила нам: “Вспоминайте меня кашей. Добрая очень была женщина”. Потом купила (или сельсовет ей предоставил) маленькую избушку-развалюху на отшибе села.

Бабикова Вера Ивановна, 1916 г.р. вспоминает: “Монашка Сухарева жила в Турье в своем доме под горой и все время она рисовала иконы, очень красивые. Она обещала мне подарить одну икону, но не успела – умерла”.
   Жизнь ее, конечно, была очень трудной, но никто из рассказчиков не говорит о том, чтобы Александра Петровна жаловалась на что-то или когда-то сердилась, она умела прощать людские грехи и молилась за всех людей.
   Сельсовет пенсии ей не назначал, детей у нее не было, так и жила, перебиваясь еле-еле. Но на судьбу не роптала, приходила в семьи, где рождались дети, умирали люди, – крестила, отпевала, раздавала свои иконы, расписывала саваны, изготавливала венчики, читала молитвы. Даже когда церковь в Турье закрыли, продолжали к ней люди приходить за помощью. Крестила и отпевала дома. За это ее кормили-поили, с собой давали продукты, денег немного, оставляли у себя пожить. Ходила А.П. по деревням, вся округа ее знала, приглашали в Кони, Онежье, Жигановку. А уж православные праздники: Рождество, Крещение, Пасха и др. Без нее не обходились, и крестные ходы – так же.

   Черная одежда, глухой плат на голове, вечно опущенный взор, - идет по селу строгая, отрешенная. К такой обратиться боязно. Но люди ее знали, подходили без опаски. По всей Выми от Княжпогоста до Ветью хорошо знали ее, приезжали к ней за советом.
   Так уж повелось исстари, – люди пожилые устанавливали нравственный уровень жизни села. Как бы не внедряли новые обычаи приезжие горожане, а жители все равно тянулись и слушали своих стариков и старух. Для тех же нравственным камертоном была матушка Александра. Упрека в ее взгляде боялись, слезного сожаления о греховном поступке.
   Перед смертью она попросила, чтобы похоронили ее на Турьинском кладбище, на родовом месте рядом с двоюродным братом Сухаревым Степаном Изосимовичем. Говорила при этом: “Придут дети, внуки и правнуки помянуть его, и меня заодно помянут. А я и рада буду”.
   9 ноября 1968 года в возрасте 88 лет в своем домике скончалась Александра Петровна Сухарева, ушла тихо, спокойно, но свет и добро, которое она несла людям остались, как осталась память об этой удивительной женщине.

[Доклады][Предыдущий доклад][Краеведение][Следующий доклад]